Под пятой - Страница 1

К оглавлению

1

Михаил Булгаков. Под пятой


МОЙ ДНЕВНИК

Москва Издательство “ПРАВДА”, 1990

Библиотека “ОГОНЕК”

OCR: Евсей Зельдин


ДРУГОЙ БУЛГАКОВ


“…ибо настоящее веселие

приходит тогда, когда поймешь”.

Александр Зиновьев

“В преддверии рая”


“Через два часа придет Новый год. Что принесет мне он?

Я спал сейчас, и мне приснилось: Киев, знакомые и милые лица, приснилось, что играют на пианино…

Придет ли старое время?

Настоящее таково, что я стараюсь жить, не замечая его… не видеть, не слышать!

Недавно, в поездке в Москву и Саратов, мне пришлось все видеть воочию и больше я не хотел бы видеть.

Я видел, как серые толпы с гиканьем и гнусной руганью бьют стекла в поездах, видел, как бьют людей. Видел разрушенные и обгоревшие дома в Москве… тупые и зверские лица…

Видел толпы, которые осаждали подъезды захваченных, запертых банков, голодные хвосты у лавок, затравленных и жалких офицеров, видел газетные листки, где пишут, в сущности, об одном: о крови, которая льется и на юге, и на западе, и на востоке, и о тюрьмах.

Все воочию видел и понял окончательно, что произошло.

Идет Новый год.

Целую тебя крепко.

Твой брат Михаил.”


Таковы финальные строки письма Михаила Булгакова сестре Наде, письма новогоднего по дате — 31 декабря 1917 года — и такого далекого от праздничного — по сути. (Фрагмент письма публикуется с разрешения Е. Земской).

Для людей круга Булгакова внезапно и страшно вошла в их жизнь История.

И была эта История, открывающая новую эру человечества, людям этим враждебна. Сам Михаил Булгаков в отличие от многих не принял и “безумие дней мартовских”, т. е. февральскую революцию.

Открывают тему: Художник и Революция, — дневники Михаила Булгакова 1922-го, 1923—1925 годов.

Последние не случайно имеют название “Под пятой”. Мне кажется, на выбор названия оказал влияние роман Д. Лондона (Железная пята” — “являющийся яркой художественной иллюстрацией ко многим положениям научного социализма”, как писали в 30-е годы.

Начинающий писатель, как и все жители Москвы того времени, вынужден преодолевать многочисленные чисто бытовые жизненные препятствия. Но главным все же является его „немодное” мировоззрение, почему он и кажется окружающим гораздо старше своих лет. Ясное понимание происходящего вокруг, несовпадение его идеологии с господствующей, попытки отринуть от себя журналистику ради художественного творчества и т. п. не могли не вырыть ров между ним и окружающими. Они так торопились успеть, обогнать, не остаться за бортом. Многие преуспели.

В оплату глумящийся сатана взял талант и жизнь после физической смерти писателя. Очень известные современникам, они быстро и безнадежно уходят от нас. Наши дети уже их не знают.

Попытка прокомментировать дневники Булгакова показала, что для этой цели необходимы объемы, в два-три раза превышающие то, что написал сам Булгаков. Мы совершенно неверно представляем себе не только конкретные события, которых он пишет. Неверно угадываем сам дух того времени.

Поэтому читатель, если возникнет необходимость, пусть обратится к публикации этого текста в журнале “Театр” No 2 за 1990 год, там помещена хотя бы часть нужных сведений. Одну маленькую деталь необходимо отметить: Троцкий уже вызывает какие-то иные чувства у Булгакова: когда того “съели”, в записи звучит растерянность…

Статья “Грядущие перспективы” опубликована в газете “Грозный” 13(26) ноября 1919 года и по духу как бы продолжает письмо 11-го года. То, что для автора письма было предчувствием, для автора статьи стало явью. Уход из Киева, когда туда в очередной раз вошли рати Троцкого, был для военного врача Михаила Булгакова не случайной неудачей очередной мобилизации, но сознательным выбором судьбы. Красные несли разрушение того мира, в котором он видел справедливое решение судьбы людей и своей в частности. Думаю, что если и были у него когда-либо монархические иллюзии, то к концу 1919 года они развеялись. Скорее всего он представлял, как и многие в армии Деникина, что возникнет на какое-то время правление военное. Отсюда его уверенность в победе белых.

Не угадав “грядущих перспектив” политически, Булгаков уже в конце 1919 года угадал на много лет вперед как писатель. Написанные наспех, с несвойственными ему в дальнейшем элементами открыто пафосными, заметки эти и сегодня производят потрясающее впечатление пророчества.

Статья “Красный флаг” печатается по тексту газеты “Рабочий”.

Осмысливая всю книгу в целом и как-то приводя ее в соответствие со всем своим предыдущим булгаковским опытом, читатель должен иметь в виду следующие соображения.

Наше время — время уничтожения и переосмысления очень многих положений и мифов, считавшихся незыблемыми и аксиоматичными.

“Мы только недавно оставили тип критики с обсуждением (и осуждением) героев романа как живых людей. Никто не поручится также, что окончательно не исчезнут биографии героев и попытки восстановить по этим биографиям историческую действительность”, — напечатал Юрий Тынянов в 1923 году. Что касается первой части рассуждений классика, он явно был неправ — подобная критика не исчезла тогда и не исчезнет никогда. Вторая часть его рассуждений один к одному подходит ко всем известным мне книгам о жизни и творчестве Михаила Булгакова. Оговорив бесспорную мысль, что художественные произведения—это не документ, авторы в дальнейшем широко пользуются именно тем способом, панихиду которому преждевременно пропел Тынянов.

1